про нас контакти наші автори листування

Інтернет-часопис про культуру

01 березня, 2018
Головна Афіша Арт Книжки Кіно та театр Музика Цікаве


архів статей
можна подивитися тут



анонси статей

УНИТАЗ И ГИТАРА

В романах Фредерика Бегбедера "99 франков" и Виктора Пелевина "Generation П" речь идет об искусстве рекламы, произведения которого, как правило, после ознакомления, а иногда и до, отправляются если не в унитаз, то просто в мусор. Именно такое отношение порождает у криэйторов своеобразную психологию.
полный текст здесь

МЕЛОДИЯ, (ЕЩЕ) НЕ СТАВШАЯ ПЕСНЕЙ

Предлагаем нашим читателям прочитать рецензию на книгу Харуки Мураками "Джазовые портреты" и эксклюзивное интервью с ее переводчиком на русский язык Иваном Логачевым.
докладніше тут

"ИСТОРИЧЕСКАЯ МАТЕРЬЯЛЬНОСТЬ" ВЛАДИМИРА ПУЧКОВА

Редкое удовольствие — видеть нежный и мужественный текст, с богатым словарем и наглядный до осязаемости. Строки Владимира Пучкова таковы.
полный текст здесь

КЛЮЧКИ ВАСИЛЯ ШКЛЯРА

Ми маємо — надзвичайно "читабельний" (саме цього Шкляр і прагне), написаний хорошою мовою, з цікаво закрученою інтригою, детектив. Цього достатньо, щоб книжка запам'яталася та зайняла належне місце в домашній бібліотеці.
полный текст здесь

УЭЛЬБЕК КАК ДИАГНОЗ

Трудно отделаться от ощущения, что все, что написал Мишель Уэльбек, не более чем экзерсисы талантливого невротика, проецирующего свой невроз на весь окружающий его мир. Так ли это?
полный текст здесь

ЛЕТУЧИЙ ГОЛЛАНДЕЦ И ЕГО "ГОЛЛАНДСКАЯ ЖЕНА"

Роман канадского писателя Эрика МакКормака "Летучий голландец" напоминает в большей степени "притчи" П.Коэльо. Аналогия, конечно, условная, потому что сюжет путешествия, которое оборачивается "дорогой к самому себе", подкреплен авторитетом куда более древней литературной традиции, корнями восходящей к волшебной сказке.
полный текст здесь

КАК СТАТЬ ПИСАТЕЛЕМ

В литературном кафе "Бабуин", в приглушенно освещенном помещении собрались писатели, маркетологи, журналисты для обсуждения темы "Писательский brand-name в Украине и России". Действо напоминало спиритический сеанс по вызыванию духов-спасителей современной украинских авторов.
полный текст здесь

"РЕДКАЯ ПТИЦА…"

Антология "НеИзвестная Украина" — это своего рода Ковчег: укромное пространство, стремящееся разомкнуться в руках отзывчивого читателя. Опытный Ной — автор проекта, составитель и редактор Игорь Клех — задался целью вывести из не- и малоизвестности произведения самых разных авторов.
полный текст здесь

"БЕЗ МУЖИКА", НО С КИЕВОМ

Книга объединяет три произведения, представляющих автора виртуозным летописцем как событий собственной душевной жизни, так и жизни персонажей, перетекающей с разной степени потрясениями из советского экзистенциального опыта в постсоветский.
докладніше тут

ПЛОХИШАМ ВЕЗДЕ У НАС ДОРОГА...

Кажется, Йон Колфер очень хотел заинтересовать юного читателя головоломками, и при этом забыл хорошо продумать мир своих героев. Между «прикольно» и «интересно» в системе ценностей ребенка есть существенная разница, и забывать о ней — себе во вред.
полный текст здесь



Повна карта розділів:
Арт: 1 2
Книжки: 1 2 3 4 5 6 7
Кіно та театр: 1 2 3 4 5
Музика: 1
Цікаве: 1
 Боль-любовь

Михаил РАБОВСКИЙ, Днепропетровск.
Август 01, 2005 г., понедельник.

Иногда бывает так, что по прочтении книги не можешь сказать о ней ровным счетом ничего. И вовсе не потому, что книга пустая. Скорее, наоборот. Плотность текста, его метафорическая концентрация оказываются столь высокими, что какая бы то ни было интерпретация практически невозможна. Обычно это характерно для поэзии, но встречается и в прозе. Например, "Петербург" Андрея Белого, как, впрочем, и другие его прозаические произведения. Несмотря на огромное количество работ, посвященных творчеству этого автора, попытка их интерпретации, как правило, заканчивается либо пересказом, либо же анализом эстетических воззрений Белого и его биографии. И так происходит вовсе не из-за неспособности критиков и ученых-литературоведов передать смысл произведений Андрея Белого. Просто само пространство произведений Белого как бы рассеивает их смысл, превращая его в маленькие звездочки на черном ночном небе. Все вместе красиво. Но стоит только попытаться отделить одно от другого, и вся красота сразу же исчезнет. И смысл тоже.

Примерно то же самое можно сказать и о романе Эльфриды Елинек "Пианистка". О чем эта книга? Да, в сущности, ни о чем. Жила-была девочка. Обычная австрийская девочка в обычной австрийской семье. Правда, отец девочки сошел с ума и был помещен в специальное лечебное заведение для неизлечимых психических больных, где и умер. Но это было потом. А в начале все было хорошо. Девочка собиралась стать великой пианисткой. Во всяком случае, мама девочки очень хотела, чтобы её дочка стала таковой. Но не получилось. Но что в этом особенного? Ведь далеко не каждый выпускник консерватории по классу фортепиано становится Рихтером? Вот и девочка стала учительницей музыки. А что? Не такая уж и плохая работа. Тем более в благополучной Австрии. На этом биография девочки, в сущности, и заканчивается. Живет она с мамой, учит музыке оболтусов разного возраста и по-прежнему продолжает мечтать, а вдруг все еще изменится. И, может быть, ей еще суждено выйти в концертном платье (оно у неё есть) на сцену, услышать быстрые аплодисменты, сесть за рояль, ударить по клавишам и погрузить зал в восторженное, благоговейное оцепененье.

Но годы идут, и Эрике (так зовут девочку) уже за тридцать, и надежды стать великой пианисткой все больше превращаются в фантазии о новой, большой квартире, в которой она будет жить, разумеется, с мамой. Ибо Эрика и её мама — одно целое. Но кроме явной у Эрики есть еще и тайная жизнь, о которой не знает никто. И именно она является для неё главной. В этой жизни Эрика посещает кинотеатр, в котором идут исключительно порнографические фильмы, ходит на прогулки в разные безлюдные места, в которых, тем не менее, любят уединяться парочки. А она любит за ними подглядывать. И еще Эрика любит резать себя лезвием безопасной бритвы и наслаждаться видом вытекающей из неё крови. Это не смертельно и в то же время по-своему приятно. Такие вот у неё странные вкусы. Необычные, можно сказать. Но ведь и она тоже не такая как все. Согласитесь, что не каждая девушка готова посвятить свою жизнь исключительно музыке и маме.

Читая о подобных вещах, трудно избежать соблазна наклеивания ярлыков и постановки диагнозов. Очень легко назвать главную героиню "Пианистки" мазохисткой, а сам роман рассматривать как описание психического расстройства. Но и в безумии есть свой смысл. Тем более, что Эрика безумна не более, чем тот мир, в котором она живет. Скорее, можно говорить о её максимальной адекватности ему. Ведь что есть боль, которая доставляет ей наслаждение? Боль — это наиболее доступное чувство в условиях отсутствия всех остальных. Боль — это свидетельство реальности собственного бытия. Мне больно, следовательно, я существую, могла бы сказать Эрика, перефразируя Декарта. Но почему же так происходит в её жизни? Почему из всех существующих чувств, она избрала боль?

Чтобы понять это, необходимо обратиться к образу её матери — фрау Кохут. Две женщины: мать и дочь живут в одной квартире и даже спят в одной постели. И обе убеждены, что любят друг друга и являются друг для друга самыми близкими людьми. Эрика — послушная и любящая дочка. Фрау Кохут — заботливая и преданная мать, желающая для своего ребенка "только хорошего" и стремящаяся уберечь Эрику от жизненных трудностей. Например, от замужества. "Ведь, говорит она, моя дочь так трудно сходится с людьми и не терпит зависимости от кого-либо. Такая уж она есть. Эрике нельзя выбрать себе спутника жизни, поскольку она обладает несгибаемым характером. И она к тому же давно — не молодая поросль. Если один не уступит другому, то брак скоро и худо закончится".

Ну, и что остается бедной Эрике, окруженной такой всепроникающей любовью и заботой, кроме как садиться перед зеркалом, наносить себе порезы бритвой и смотреть, как вытекает её кровь. Тут все закономерно. Любовь-кровь — банальная рифма. Если все же опуститься до психоаналитической редукции, то можно было бы попросту сказать, что мазохистские черты в характере главной героини романа, её стремление наносить себе увечья, объясняются латентной ненавистью Эрики к матери и её подавленной сексуальностью, находящей выход таким вот извращенным способом. Но в романе, как и в жизни, действуют не абстрактные характеры, а живые люди. И отношения Эрики с её матерью внешне исполненные любви, а на самом деле пропитанные глубочайшей взаимной ненавистью, которую обе стороны тщательно скрывают друг от друга и от самих себя, не являются чем-то исключительным.

Другое дело, что для отечественного читателя, воспитанного на классической русской литературе, более привычен конфликт не матерей и дочерей, а отцов и сыновей. И хотя в основе классического конфликта поколений, описанного Тургеневым, лежит все тот же пресловутый Эдипов комплекс, но внешне все выглядит как идейные разногласия. Поколение нигилистов 60-х борется с постаревшими "эстетами" 40-х, не желающими отдавать власть над матерью-русской литературой. Примечательно, что Тургенев, не зная, как завершить свой роман, заставил умереть Базарова от заражения крови.

У Елинек же все и проще, и сложнее. В романе нет даже намека на какую бы то ни было идеологию. Поэтому отношения двух женщин предстают в своей даже не психологической, а, пожалуй, биологической первозданности. Их любовь-ненависть распространяется не на привычки-характеры-убеждения друг друга, а на тела. Когда-то тело матери породило вопреки своей воле тело дочери, как бы лишившись тем самым части себя. И с тех пор, мечтая об утраченной цельности, мать не хочет отпускать дочь, считая её тело своей собственностью. Мать любит дочь как часть себя, как свое тело и ненавидит как нечто отторгнутое от неё против её желания. Дочь же любит мать как тело, давшее ей жизнь, и одновременно за это же и ненавидит, нанося порезы лезвием ей (себе) лезвием безопасной бритвы. Вот так они и живут.

Но роман (их роман в том числе) был бы не полным, если в нем не появился бы мужчина. Любовь почему-то обладает свойством образовывать треугольник, состоящий из трех сторон ненависти. Третьей стороной в отношениях Эрики Кохут и её матери стал студент Вальтер Клеммер, честолюбиво возжелавший внешне столь неприступную Эрику. Эх, знал бы он, наивный, через что ему придется пройти!

Казалось бы, отношения между мужчиной и женщиной являются сами по себе чем-то настолько естественным, что не нуждаются в каких-либо оправданиях и объяснениях. Но не в случае главной героини романа. Решение Эрики ответить на ухаживания Вальтера Клеммера никак не вытекает ни из её характера, ни из сюжета романа, ни из предыстории отношений двух персонажей. Все происходит совершенно спонтанно под влиянием страсти мужчины и непротивления ей женщины. Но как происходит! Подобно уроку игры на фортепиано, во время которого учительница управляет руками ученика (в данной ситуации его членом), уча его правильно ударять по клавишам. И где! В туалете, отнюдь не отличающимся европейской чистотой. И все это совершенно не удивляет, поскольку, если тело является объектом ненависти, то и удовольствия с ним связанные должны быть отравлены грязью. В сущности, Эрика даже не позволяет Вальтеру войти в себя. О, это было бы слишком примитивно, слишком низко. К тому же она вовсе не испытывает в этом потребности и не хочет принадлежать мужчине.


Эльфрида Елинек.
Между ними возникают совершенно иные отношения. Учительницы и ученика. Ведь в чем состоит смысл любого обучения? Не только в том, что ученик получает знания, но и в том, что ученик выполняет приказания учительницы, подчиняется её воле, отказываясь от своей, в надежде получить желаемую отличную оценку или похвалу. Пожалуй, нигде не существует такой тирании как в учебных заведениях, и нет более страшных тиранов, чем учителя. Вот и Вальтер соглашается быть учеником Эрики не только в обучении игре на фортепиано, но и в любви, надеясь, что если он будет выполнять все её указания и хорошо себя вести, то его учительница рано или поздно позволит ему приблизиться к себе и даже разрешит войти в себя.

Но Эрика — строгая учительница и в музыке, и в любви. И к тому же она вовсе не хочет любви Вальтера в обычном смысле. Она хочет, чтобы он подверг её наказанию. Ведь если боль — единственное доступное чувство, то чем больше боли, тем больше любви. И Эрика, будучи в отношениях с Вальтером объектом причинения боли, в то же время может заставить его давать ей столько боли, сколько она пожелает. В этом заключается его подчинение ей. Она же не чувствует себя обязанной давать ему что-либо.

Есть старый анекдот о садисте и мазохисте. Мазохист просит: ну, ударь меня, ударь. А садист отвечает: не-е-ет, не ударю. Анекдотичность описанной ситуации заключается в отсутствии действия. Роли двух её участников таковы, что не позволяют им вступить в отношения. Иными словами, для подобных отношений необходимы два садиста или два мазохиста, один из которых согласился бы играть роль палача, а другой — жертвы. Со временем оба участника меняются ролями. В отношениях же Эрики и Вальтера последний не является ни садистом, ни мазохистом. Он — нормальный. Поэтому Эрике приходится воспитывать своего ученика, заставляя его делать то, чего он, в принципе, делать не хочет.

Звучит это примерно следующим образом: милый, если ты любишь меня, то ударь. Но, в конце концов, в такой ситуации даже самый нормальный любящий человек, раздоСАДованный отсутствием отклика на свою страсть, может и ударить объект своей любви. И все! Ловушка захлопнулась. Цель достигнута. Именно так и происходит в романе. Эрика и Вальтер оказываются в запертой изнутри комнате Эрики, снаружи которой находится её мать, и начинают предаваться своим играм. Фрау Кохут, видя, как дочь ускользает из-под её власти, и не в силах что-либо изменить утешает себя в это время ликером.

Для наблюдателя со стороны происходящее, наверное, показалось бы комичным. Драма превращается в фарс. В том числе и для её участников. Спровоцировав Вальтера, Эрика таки добилась с его стороны побоев и даже изнасилования. Но удовольствия ей это не доставило, поскольку её сценарий был нарушен. Ученик вырвался из-под власти учительницы и действовал, движимый собственной страстью, а не её указаниями. Засим он покинул поле боя, оставив свою жертву со сломанным ребром, носом и многочисленными синяками. Спустя некоторое время Эрика, вооружившись ножом, отправилась на поиски своей не состоявшейся любви, мечтая на глазах Вальтера воткнуть нож себе в сердце. Но, увидев его в толпе студентов, всего лишь слегка уколола себя в плечо, испытывая привычное наслаждение от вида вытекающей из неё крови. Вот и всё.

Тут можно задать риторический вопрос: а в чем же здесь мораль? И самому же на него ответить: нет в данном произведении ни смысла, ни морали. Роман Эльфриды Елинек, удостоенной в прошлом году Нобелевской премии по литературе, всего лишь фотографический снимок, по воле автора зафиксировавший то, о чем большинство людей предпочитают не думать, чего они не хотят ни знать, ни видеть ни в себе, ни в окружающих.

Наверное, не случайность то, что роман написан австрийской писательницей, живущей в Вене. Там же разворачивается его действие. Где, как не в городе, прочно ассоциирующемся с именем Зигмунда Фрейда, на родине психоанализа могут создаваться такие романы? Пожалуй, что больше и нигде. Хотя то, о чем написала Елинек, может происходить везде, где обитает человек. Поэтому, будь на то моя воля, я бы бесплатно раздавал роман "Пианистка" всем будущим родителям, чтобы они знали, чего ни в коем случае нельзя делать со своими детьми, если они действительно их любят и желают им счастья.
© 2005–2018. kut.org.ua
Інтернет-часопис про культуру
Усі права застережено
Редакція може не поділяти думки авторів.
При використанні наших матеріалів посилання на інтернет-часопис "kut.org.ua" обов'язкове
Скринька для листування: [email protected]